Заходя в комнату, он ожидал разного, чего угодно - ожидал и немного надеялся, а ещё боялся, переживал, надумал там всякого, но то, что Асрений встанет перед зеркалом и начнёт поправлять причёску и идеально стоящий белый воротничок, действительно удивило Антона. Он пялился на мужчину, открыв рот, и не мог произнести и слова - так красиво тот всё делал: гладил свою чёлку, шевелил пальцами, дышал…

— Открывай, — властно приказал брюнет, бросив на Шастуна взгляд через зеркало. Он изменился в тот самый момент, как они переступили порог комнаты, и теперь немного пугал подростка, но Антон вновь покорно кивнул и начал аккуратно развязывать бант на коробке.

Бизнесмен наблюдал за ним неотрывно, и как будто пожирал глазами каждое действие, от чего нервы и страх только усиливались, а возбуждение укрепило позиции в штанах так, что Антону очень сильно хотелось потрогать себя хотя бы через штаны. Руки его тряслись, а сердце билось так заполошно, что было почти тяжело дышать. Рядом с Арсением вообще было тяжело дышать, но раньше подросток списывал это всё на мощный одеколон мужчины, но сейчас он понял, что это всё потому, что ему нравится эта серьёзность и властность Попова. То, как он приказывает ему что-то делать — это будоражило, заводило, это проникало под кожу, заставляло трепетать, буквально размазывало и размалывало в щепки, и Тоша очень бы хотел поделиться с Арсом этими мыслями, но боялся.